Вопрос цены

Marc Cain

Написано в рамках Spring fandom The Crew 2015
Размер: драббл, 963 слова
Персонажи: второй пилот, капитан, кибертехник и капеллан в эпизодах
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Предупреждения: AU, скачущий POV, тяжёлые телесные повреждения
Размещение: со ссылкой на автора

– И стоило оно того? – новый второй пилот видит своё личное дело на экране комма в твёрдых ладонях, посечённых морщинами, как камни, пережившие песчаные бури. Капитан видит два своих отражения в матовых линзах очков. – Того, что Вы оказались здесь.
– Вы говорите о неравноценных вещах, капитан. Моя жизнь против многих жизней? – отражения, как при перемотке, проскальзывают вниз и исчезают, когда этот высокий человек поднимает взгляд. – Мне кажется, ответ очевиден.
– А мне кажется, я достаточно знаю о цене, как Вы это называете. Вы выбрали, кто должен умереть, чтобы другие жили, – похвально! А Вы выбирали, кто будет прикрывать отход, если никто сам не вызвался? Отправляли на смерть одного ради десяти, добравшихся до бота? За людей, которых за спиной не всегда оставишь… ты за них отвечаешь. За них расплачиваешься. Вот что неравноценно-то.
– Вы расплату на том свете имеете в виду? Говорят, каждый сам за себя, – пожимает плечами. – Но я в это всё равно не верю.
– Нет, почему же? На этом свете – платишь сомнениями и памятью. – Голос так же твёрд, как и руки, а шрамов на нём не разглядеть, но всё же он кажется шершавым: словно сошкурили эмоции, как с металла краску. – Когда лучше бы десять раз умер сам, чем видеть мёртвым любого из них. Вот только без меня вы все здесь закончитесь, до единого.
– Значит, ответственность…
– Как приставленный к твоему виску бластер, которого ты не видишь. Не видишь и не знаешь, заряжен он или нет, и когда и почему он выстрелит. Об этом слишком тяжело думать всё время, но слишком опасно забыть хоть на секунду.
– И Вы доверите мне своих людей? После всего, что обо мне узнали?
– Но это ведь стоит того. – Улыбка прячется в уголках глаз, упрямая, как цветок в трещине асфальта. – Разве нет?

SOS – это даже не выстрел, просто вспышка в эфире, режущая глаза, а не тело. Тишина, облачённая в звуки, пустота, к которой мысленно прикасаешься, хотя мог бы не замечать. В твои ладони, кружась, SOS опускается кусочком пепла, и эта невыносимо невесомая ноша – только твоя. Рассыпается, въедаясь в пальцы несмываемой чернотой.
Капитан, потерявший бот, не может спрятаться за спасительную глупую мысль, что всё было не зря. Он может думать, что всё было так, как должно было быть – не ища ни оправданий, ни обвинений, как ищет радар остывший след: на ощупь в слепоглухой черноте. А если всё было так, – быть может, выжил пилот, катапультировавшись прежде, чем бот разнесло по ничьим безымянным взгорьям, которые не внесли ни в одну навигационную программу.
Но на то, чтобы ждать сигнала, есть лишь одни корабельные сутки.
Или – несколько часов по времени этой злополучной планеты.
Это – тоже выбор, с которым ты будешь жить.

У Вселенной нет края – есть только передовая. Об этот воображаемый пунктир разбивались многие, но он не представлял, что его собственная смерть явится в таком скучном обличье – голой земли планеты-спутника, изрытой каньонами, как готовыми могилами.
Системы потеряли стабильность и отказали одна за другой. Бот закрутило, как банку в грязевом потоке, сквозь накипь жёлтых облаков – и земля бросилась навстречу свихнувшимся серым калейдоскопом. Темно, приборы перебивают друг друга хриплыми сигналами из покорёженных динамиков, кончается воздух – и жарко, безумно жарко, так, что вести вручную – значит оставлять на рычагах собственную кожу, плавящуюся и липнущую, как воск, рваными клочьями.
Потрескивает помехами эфир, в который не пробивается отклик на его прощальный SOS, – или потрескивают без огня волосы на голове?
Но если есть шанс посадить… нет, уронить, воткнуть носом бот, не дать покатиться на инерции, рассыпаясь на части, – значит, надо падать с ним вместе, с ним вместе гореть и выть в унисон с гулом вибрации, когда перегрузки выдавливают из тела заблудившееся сознание. Где верх, где низ, где неподъёмное, непослушное тело – не важно, важна только гонка против растущего клочка земли, заслонившего небо каменной волной. Не ради себя, конечно, – ради тех, кого мотает сейчас там, позади. Ради тех, за кого отвечать – перед самим собой.
Удар о землю швыряет грудью на раскалённую до золотистого марева приборную панель – плоть шипит, как опущенный в воду горячий металл, и дымится расползающийся костюм – а затем отбрасывает назад. Что-то натягивается и лопается внутри, что-то не даёт вдохнуть, царапает горло, мутит от запаха нагретого железа и синтетики, спёкшейся с кожей и мясом. Позывные боли сигналят в мозг по всем нервам, по всем частотам, резонируя в виски. Он не чувствует времени, растворённого в разреженном воздухе, крови и гари.
Он думает только, проваливаясь в вакуум забытья, как нелепо недолговечно его тело без модификаций. Как устаревший корабль, несовместимый с высокой планкой военных требований. Попробуй-ка вытащить других, если сам не способен выжить! Пора менять этот дряхлый корабль на новый, пора менять…
Он удивляется оплеухе – удивляется, что может ещё что-то чувствовать, сливаясь с покалеченным ботом своей раздавленной, распластанной оболочкой, досадным пятном нежизнеспособной органики. И – малодушно радуется, что добьют свои же. За то, что выжил, посмел, пусть по ошибке, – верней, потому, что по ошибке: смерть должна была принять его жертву и не коснуться других. Должна была уважить его выбор – или слишком мала цена? Нет, больше он с ней не торгует…
Голос механика что-то твердит про глаза. Открыть глаза? Не получается – веки склеило запёкшейся кровью.
Переворачивает набок – густая кровь, которой захлёбывался, выплёскивается, пенясь. Должно быть, задеты лёгкие. Механик ходит где-то рядом – хруст под ботинком, и это едва ли обломок пластика, – ищет источник света и аптечку.
Нужно что-то сказать. «Я твой должник»?.. Всё равно говорить нечем.
– Сочтёмся, – говорит механик.
Здесь – другие расценки. Геройства в расчёт не идут. Просто делаешь то, что не можешь не делать – и неожиданно понимаешь, что это стоит того.
Того, чтобы жить, и того, чтобы умирать – назло всем, обесценившим, обнулившим этих людей, готовых платить без скидок, сполна, за себя и за тех, кто рядом.

– А как Богиня объяснила бы то, что я верую в каждого из этих ребят?
Усы топорщатся негромким смешком. Они обходят опустевший спасённый бот, где их никто не услышит.
– Сказала бы, что вера возникает только там, где есть больше одного человека.
– Я слышал, что каждый сам за себя.
– А на это, мой капитан, только у Вас хватит сил.

Обратно к разделу "Фанфики" >>>